Равиль Гайнутдин: оружие мусульман — не автомат, оружие — Божье слово

Россию редко упоминают, перечисляя мусульманские страны. Тем не менее, десятки миллионов ее граждан исповедуют ислам, выстраивая свою жизнь в согласии с его установлениями. О том, что сегодня занимает умы российской уммы, в приуроченном к своему 60-летию интервью ТАСС рассказал председатель Совета муфтиев России (СМР) и Духовного управления мусульман Российской Федерации (ДУМ РФ) Муфтий Равиль Гайнутдин.

— Равиль Исмагилович, сегодня многие россияне с Исламом знакомы только понаслышке, несмотря на то, что ислам на территории современной России существует уже больше тысячи лет. Что, на ваш взгляд, лучше всего характеризует современный российский Ислам?

— В 2022 году мы планируем широко отметить не только на российском уровне, но и на уровне исламской уммы всей планеты, 1100-летие по Григорианскому календарю принятия Ислама на территории Волжской Булгарии нашими предками. На территории современной России ислам существует издревле, до присоединения новых территорий к Московскому княжеству. Мы вместе создали нашу многонациональную, многорелигиозную страну. Опорой для стабильности и мира на территории России стали наши основные религии — Ислам и Православное христианство. За 25 лет демократического развития нашего российского общества я вижу, что мы пришли к уважительному отношению к культурам и традициям народов нашей страны. Многие узнали, что такое Ислам, и сегодня многие россияне отмечают, что православие ближе даже к Исламу, чем к Католицизму — об этом говорят даже православные священнослужители.

Для России Ислам является не религией иноземцев, а религией наших народов, которые испокон веков живут на нашей территории. Например, когда мы восстанавливали татарскую мечеть в Архангельске, мы много изучали историю татар, мусульман севера нашей страны. Первыми мусульманами там были защитники морских границ России. Мы вместе строили Россию, вместе развивали наше государство и наше общество, и вместе защищали интересы и границы нашего государства. Мусульмане были и на службе императора, и при царском дворе многие достигли высокого сана. И это не только фамилии, которые на слуху — князь Юсупов, Кутузов, Карамзин, Державины, которые вышли из Башкортостана и Казахстана.

Российский Ислам сегодня это просвещенный, интеллектуальный, культурный ислам, который распространяет мир и уважительное отношение между разными религиями и народами.

Мы проводим международные форумы за рубежом, у нас есть мусульманский форум, который мы ежегодно проводим в одной из столиц Европейского союза. Лидеры мусульманских сообществ европейских стран благодарят российских мусульман, за то, что мы показываем истинный просвещенный ислам и показываем вектор ислама, в котором мы должны развиваться, своим примером, живя веками в многонациональном государстве среди представителей других религий. И мы умеем взаимодействовать не только с нашими традиционными религиями, но и с властями.

— Как ДУМ РФ и СМР оценивают количество мусульман в России? Какие проблемы возникают при подсчете?

— Я опираюсь на официальные данные, которые мы получаем от руководства нашей страны. Например, в 2005 году президент Владимир Путин был приглашен на саммит организации "Исламская конференция" (сейчас - Организация исламского сотрудничества, ОИС) по заявлению России, чтобы Россия была принята в нее как государство-наблюдатель. Выступая перед лидерами исламского мира, он назвал цифру: от 20 до 25 млн наших граждан разных национальностей исповедуют ислам. Президент всегда подчеркивает, что ислам является традиционной религией 50 этносов и национальностей нашей страны, а число мусульман — 20-25 миллионов, от этого он не отходит.

Определенная часть наших граждан не называет себя мусульманами, так как сейчас нет графы "Вероисповедание" в паспорте. Исходя из этого, мы не можем точно сказать, сколько конкретно на сегодняшний день граждан РФ исповедуют ислам. Но мы можем сказать: сегодня умма от Калининградской области до Приморского края очень бурно развивается. Не только за счет рождаемости мусульман — а мы знаем, что рождаемость у мусульман намного выше, чем у представителей других вероисповеданий – но и, безусловно, за счет мигрантов, которые приезжают в нашу страну. Особенно — на север, на Дальний Восток и в Европейскую часть. Мигранты, которые прибывают к нам из стран Центральной Азии, трудоустраиваются, создают семьи, получают гражданство, рожают детей, и их число с каждым годом увеличивается. Если смотреть наши классы в школах — если 20-25 лет назад представителей мусульманской национальности были 2-3 человека, то сегодня в некоторых классах можно увидеть 2-3 русских, остальные — представители других национальностей. Мы посещаем школы, детские сады, оказываем детдомам благотворительную помощь, курируем некоторые из них, и знаем это изнутри. По нашим данным, только в Москве проживает около 3 млн мусульман, и Москва является огромным мусульманским мегаполисом. Даже в некоторых республиках Северного Кавказа нет такого количества мусульман — например, в Ингушетии или в Чеченской республике, не говоря уже о Московской области. Если 20 лет назад в Московской области у нас было 1-2 мечети, то сегодня мы имеем более 50 наших мечетей, исламских центров и мусульманских молельных домов. Это показывает, насколько бурно развивается Ислам, в том числе — в центре нашей страны.

— Закончился хадж, и паломники возвращаются домой в Россию. Сообщалось, к святыням в этом году смогли отправиться около 25 тыс. человек. Достаточно ли российским мусульманам такой квоты на паломничество, и есть ли планы по ее увеличению?

— Вы затронули вопрос — сколько мусульман проживает в России? Его ведь изучаем не только мы, но и зарубежные страны. В том числе — министерство по делам хаджа королевства Саудовской Аравии. Королем Саудовской Аравии и министерством была принята квота: из мусульманских сообществ мира для совершения паломничества на 1 млн человек разрешается ехать в хадж 1 тыс. паломников. Исходя из того, что в начале 90-х годов мы говорили о 20 млн мусульман, проживающих в России, КСА выделило нам 20 тыс. квоты. Со временем она оказалась недостаточной. Мы добились от различных структур дополнительной квоты, и в начале 2000-х смогли направлять 26 тыс. паломников. Позже с министерством хаджа велись переговоры — увеличение количества мусульман на 5 млн человек в России признали, и королевство согласилось давать квоту на 25 тыс. паломников. Но в связи с реконструкцией главной святыни, Храмовой горы в Мекке, квота всем странам была сокращена на 15%, поэтому в течение последних 3 лет мы могли направлять только 22,5 тыс. мусульман. Но в этом году, хвала Всевышнему, 25,5 тыс. паломников смогли совершить хадж. Видя, что количество мусульман в стране увеличивается, министерство по делам хаджа Саудовской Аравии, может увеличить в дальнейшем квоту до 26 тыс. человек.

— Самые заметные проявления исламских традиций в повседневности — это, пожалуй, индустрия халяльных продуктов и исламского кредитования. Какие проекты, связанные с ними, есть в России, и чем из мирового опыта мусульмане России могли бы воспользоваться?

— "Халяль" в первую очередь означает дозволенный Господом, экологический, здоровый, полезный продукт. Между нашими мусульманскими организациями есть взаимодействие и сотрудничество, и мы берем положительный опыт у них, они берут что-то у нас. Это происходит и в области развития индустрии халяль — сертификации и стандартизации халяльных продуктов в нашей стране. Мы всегда говорим: мусульмане России являются частью всего исламского мира, мы сегодня открыты к взаимодействию. В начале 90-х годов мы начали интересоваться опытом наших коллег из Малайзии, Саудовской Аравии, Египта, Турции, Ирана, ОАЭ. Мы интересовались, как работают международные организации сертификации и стандартизации халяль, и внедрили эти знания у себя. Мы начали проводить конференции для наших граждан, которые частным образом работают и продают халяльную продукцию. Без сертификации, на честном слове и доверии, это самодеятельность — но в промышленных масштабах, в производстве, кому доверять? Мы начали готовить тех, кто готов начать производство, создали Международный центр по сертификации и стандартизации "Халяль", который признан во всем исламском мире и входит в Международную ассоциацию халяль-индустрии. По нашей системе стандартизации работают сегодня казахские и киргизские центры, которые взяли наш стандарт, и это — очень большое достижение российских мусульман.

Конечно, мы начали изучать и систему исламского банкинга. С гордостью могу сказать, что мы в России смогли распространить в банковских структурах знание о том, что есть система исламского банкинга. Мы должны изучать этот опыт, исходя из того, что страна меняется. 20 ли млн мусульман живет в России или 25 млн — они живут по исламским традициям. Они хотят воспользоваться кредитованием, где они не будут платить проценты за то, что получили кредит, в этом есть заинтересованность. Мы отстаем — уже в Казахстане, в Киргизии начали. К сожалению, без государственной поддержки эти банки не смогут работать, поэтому нужно понимание государственных структур — Центробанка и других банков. Исламский банк развития при ОИС, в которую входят 56 государств исламского мира, готов работать с Центральным банком, был подписан протокол о взаимопонимании и сотрудничестве между Исламским банком развития и Центральным банком Российской Федерации. К сожалению, продвижения нет.

— Специалисты говорят о том, что в 2019 году количество приехавших в Россию мигрантов стало самым большим за последнее десятилетие. Среди них — немало мусульман, в том числе — выходцев из Сирии. Работает ли российская умма над адаптацией этих людей, и как может предотвратить распространение экстремизма в их среде?

— Мигрантов в первую очередь интересует стабильность в нашей стране, межнациональный и межрелигиозный мир. Думать, что вместе с беженцами из Сирии к нам едет поток экстремистов и террористов, ошибочно. В России очень большая диаспора сирийцев, которые являются успешными бизнесменами, дают работу другим, поэтому здесь братская семья, можно сказать. Есть очень много смешанных семей. Они стараются приезжать к нам, жить здесь, зарабатывать, и когда наступят спокойные мирные времена — возможно, вернутся на родину.

С конца 1980-х прошлого столетия мы вели очень серьезную борьбу с идеологией экстремизма, радикализма, сепаратизма, терроризма. Мы добились — безусловно, совместно с государственными структурами — успеха и победы над международным терроризмом. Да, сегодня еще есть очаги — где-то в Дагестане, на Северном Кавказе, где-то и в центральных районах России могут быть экстремисты, вербующие наших молодых граждан на войну в Сирии, Ираке, Афганистане, Пакистане и так далее. Но их количество сократилось, и наши спецслужбы сегодня занимаются тем, чтобы эта зараза не распространилась на наше государство.

Конечно же, огромная заслуга в борьбе с экстремизмом — у народов Северного Кавказа, которые восстали против международного терроризма. Кавказ не дал международным террористам расчленить наше государство, оторвать какой-то регион нашей страны с юга. В этом — огромная заслуга чеченского народа, дагестанского народа, и других народов Северного Кавказа. И то, что мы работали в этом направлении – просветительство, образование, наши проповеди — разъяснительная работа — сыграло огромную роль. Мы говорим: оружие мусульманского духовенства — это не автомат, оружие – это Божье слово.

Если мы сохраним жизнь одного человека, то Господь воспринимает это как сохранение всего человечества.

Поэтому, к примеру, мы приняли решение наградить героя России Дамира Юсупова, пилота известного на всю Россию, который смог сохранить более 230 жизней граждан, орденом СМР и ДУМ РФ за его заслуги.

Мы занимаемся возвращением детей россиян в нашу страну из Ирака и Сирии. Например, бывает, что в Сирии убили отца, который воевал в рядах террористов, мать воспринимается как пособник экстремизма, ее судят и сажают в тюрьму, а ребенка отдают в детский дом. Мы принимаем их по тридцать детей самолетами! Мы устраиваем адаптационные центры — дети не владеют русским языком и языком своих родителей, они говорят на арабском, и наши имамы постоянно находятся как воспитатели, общаются с ними. В этом есть и наше социальное служение, так как этих детей надо адаптировать к российским условиям, действительности и нашему обществу.

— Долго ли работают имамы в реабилитационных центрах, и каковы результаты этой работы?

— На Ломоносовском проспекте существует Российский центр адаптации, мы работаем там с врачами и воспитателями. В других регионах России также есть реабилитационные центры — в Чечне, например, в республике Татарстан. Такие центры начали свою работу около 2 лет назад. Первые дети, которые остались без родителей, начали возвращаться на территорию Северного Кавказа, в основном этим вопросом занимались наши братья-чеченцы. Умма благодарна такой заботе и такому благородному поступку главы Чеченской республики и его помощников. Я горжусь тем, что наш московский муфтият взял попечительство над адаптационным центром, куда возвращаются дети от 5-6 до 15-16 лет. Работа будет продолжаться несколько лет — дети должны выучить русский язык, адаптироваться. Если найдутся их бабушки, дедушки, родные — они возьмут на себя обязательства воспитания. Ну а пока адаптацией и устройством на учебу придется заниматься нам, и мы готовы к этому.

— Часто ли мусульмане выбирают для своих детей в школе курсы Ислама в рамках предмета "Основы религиозных культур и светской этики"? Доверяют ли они при этом в изучении основ религии школьным учителям, и сотрудничают ли с школами имамы?

— Когда мы обсуждали этот вопрос несколько лет и пришли к компромиссу, патриарх, я и другие руководители конфессий и религий, подписав наше обращение к президенту, предложили государству, чтобы не было доминирования одной религии. Чтобы государство нашло правильное решение, как давать детям тот предмет, который они захотят изучать. По прошествии некоторого времени нам показали статистику: в основном родители и их дети выбирают основы мировой истории и культуры. Да, православные говорят, что необходимо, чтобы все россияне знали основы православной культуры. Но сами православные не хотят изучать предмет основ православной культуры, и родители говорят: если я захочу, я могу пойти в приходскую школу. Мусульмане говорят так же: у нас есть возможности изучать основы исламской культуры в медресе или при мечетях. К сожалению, очень малый процент готов пойти на изучение основ мусульманской культуры в школах. Мы с пониманием относимся к этому: так как преподавать в школах могут только получившие специальное образование педагоги, у нас недостаточное количество подготовленных учителей, которые могли бы давать предмет. Если один учитель дает все модули программы — и православие, и ислам, и буддизм, и иудаизм – это один вопрос, но если профильным будет только одно — есть опасность давать необъективно одну из религий.

— Изменения сейчас есть и в высшем образовании. Недавно приняты образовательные стандарты по богословию, в том числе — исламскому. В Исламской академии в Болгаре был создан диссертационный совет и прошли первые предзащиты. Какие темы интересуют российских богословов, и когда стоит ожидать первых защит кандидатских работ?

— Этот вопрос касается в целом системы исламского образования, над которой мы работали более 20 лет. 25 лет назад мы создали Московский высший духовный колледж, который впоследствии стал Московским исламским институтом, где мы готовим кадры священнослужителей. Мы доводим их до бакалавриата, далее мы направляем наших выпускников для получения степени магистра в государственные университеты. Наши выпускники обучаются в Институте стран Азии и Африки Московского государственного университета, они обучаются в Казанском приволжском федеральном университете, и партнер-вуз нашего университета — это Санкт-Петербургский государственный университет. Конечно же, наши аспиранты так же поступают в аспирантуру ИСАА, на факультет востоковедения СПбГУ, поступают в Казань, а также в Российскую академию народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС). Мы смогли получить аккредитацию нашим учебным заведениям, и все наши учебные заведения работают по лицензии Министерства высшего образования и науки. Сегодня некоторые наши университеты и институты выдают дипломы государственного образца, и наши дипломы признаются, хвала Всевышнему.

В Болгарской академии мы создали диссертационный совет, туда вошли наши действующие ученые и богословы. Прошли уже несколько предзащит специалистов, которые занимаются научными исследованиями в области богословия, теологии и истории. Защиты первых кандидатских и докторских диссертационных работ в БИА запланированы на сентябрь. Важно отметить, что даже в случае успешной защиты, эти научные степени пока не будут признаны государственной Высшей аттестационной комиссией, т.к. ВАКовский диссертационный совет по исламской теологии пока не заработал. Но впервые в современной России по строгим критериям научности будут оцениваться изыскания молодого поколения мусульман в исламской теологии.

— Насколько актуальна для мусульман возможность получить степень по теологии в России, а не за рубежом?

— Развитие исламской теологии в России — это общественно и политически значимый вопрос. Это вопрос и научно-интеллектуальной состоятельности российского мусульманства, и национальной безопасности. Он непосредственно касается достижения стратегической задачи воссоздания отечественной богословской школы.

Многое зависит от позиции системы государственного образования и академической науки. Наши зарубежные партнеры часто задаются вопросом: признает ли российское государство отечественных мусульманских богословов? Раньше мы вынуждены были отвечать на этот вопрос отрицательно, но с появлением государственного образовательного стандарта "Теология" все в корне изменилось. Теперь в ряде мусульманских высших учебных заведений и государственных вузов можно изучать исламскую теологию и получить диплом государственного образца.

К сожалению, у нас нет своих докторов наук-теологов. Доктора наук, получающие степени во всемирно признанных исламских университетах — их дипломы не признаются в России, так как нет диссертационного совета ВАК, который имел бы специалистов по богословию и теологии. Мы начали готовить их, и мы рады, что государство готово оказывать нам помощь, что мы имеем журнал по исламской теологии при ВАКе "Ислам", где молодые ученые имеют возможность печататься.

У нас есть ученые, оставившие нам огромное богословское наследие, которое в течение 75 лет не было открыто для российской и мировой уммы. Но их труды, которые были написаны на арабском языке, читают профессора университетов Аль-Азхар в Египте и других. Наши ученые преподавали в этих университетах! Один из представителей обновленческой мысли в исламе, реформатор богословского мышления, имам Муса Джаруллах Бигиев преподавал в Аль-Азхаре и похоронен в Египте. Сегодня наши молодые ребята изучают их наследие, они занимаются научными исследованиями этих трудов, основываясь на опыте наших соотечественников, которые были последователями Мухаммеда Абдо, Аль-Афгани, татарина Габденнасыр Курсави, Шахабуддина Марджани. Эти просветители и реформаторы исламской мысли нуждаются сегодня в возвращении их духовного наследия к нам, и этим занимаются наши молодые ученые. Сегодня у нас есть передовая мысль ислама, у нас есть возможность сказать наше слово всему исламскому миру, говорить об истинном Исламе и ценностях религии, о гуманизме священного Корана. Еще в имперские времена свои труды писали Курсави, Шахабуддин Марджани, конечно же, Галимджан Баруди, Ризаэтдин Фахретдин, Муса Бигиев. Это классики и ученые, которые жили и работали на территории Средней Азии в Бухаре, Самарканде — их трудами сегодня пользуется весь исламский мир! Мы не должны изобретать велосипед заново — он уже есть. Мы должны обогащать это наследие.

Беседовал Павел Скрыльников

Фото В. Прокофьев ТАСС

https://tass.ru/interviews/6794867